В истории России есть несколько роковых развилок.
Март-апрель 1881, ознаменованные гибелью Александра II и восхождением на престол Александра III, – одна из них. Реконструкция этого ключевого момента отечественной истории важна нам для понимания: почему мы оказались там, где оказались. Нас не интересует почтенный российский жанр «Кто виноват?». Никто не виноват, все хотели как лучше. Нас занимает вопрос «Кто прав?» тогда и, главное, сегодня. Найдя ответ, мы сможем наконец задаться следующим, кардинальным вопросом: «Что делать?»
Драма Бориса Акунина «1881» сюжетно связана с романом «Дорога в Китеж», входящим в проект «История Российского государства». Пьеса печатается с авторскими комментариями для постановщика.
1 страница
Часть первая
Зима
I. Кто-то в черном
Александринский театр в Санкт-Петербурге. В зал вереницей, мерно стуча сапогами, входят жандармы, встают в проходах на равных интервалах друг от друга. Каждый зорко наблюдает за публикой.
Из-за закрытого занавеса доносится звук голосов. Сначала они неразборчивы, но постепенно становятся громче.
ПЕРВЫЙ МУЖСКОЙ ГОЛОС
…Только рыскаете по городу да смущаете всех, трещотки проклятые! Сплетни сеете, сороки короткохвостые!
ВТОРОЙ МУЖСКОЙ ГОЛОС
Пачкуны проклятые!
ТРЕТИЙ МУЖСКОЙ ГОЛОС
Сморчки короткобрюхие!
Это реплики из последнего явления «Ревизора». Артикуляция старомодная, голоса несколько неестественные – так играли в девятнадцатом веке.
Занавес раздвигается. Действительно, идет гоголевская комедия в постановке труппы императорского театра. Декорации, костюмы, движения актеров – всё архаичное.
Немая сцена.
Громкие размеренные хлопки сзади, за спинами у зрителей. Осветилась царская ложа. После того, как зрители понимают, что теперь нужно смотреть туда, и поворачиваются, свет на сцене меркнет, занавес закрывается.
В царской ложе, у самого бортика, сидят четверо: царь Александр II, по бокам от него княгиня Юрьевская и Великий князь Константин Николаевич, за последним – цесаревич Александр Александрович. Ладони сдвигают все четверо, но по-настоящему хлопает только император, остальные делают это беззвучно. В глубине ложи стоит, сверкая эполетами, флигель-адъютант.
В середине зала, около прохода (так, чтобы эта зона была освещена, но на значительном отдалении от царской ложи и при этом недалеко от дверей), движение: резко поднялся один из зрителей.[1]
